22 Границы технической целесообразности. Мышление Техника — это мышление часовщика.

Само собой разумеется, Техник отвергает все, что противоречит его понятиям о конструктивности и целесообразности. Стремясь к технической целесообразности, Техник и не думает сомневаться в желательности ее достижения. Нецелесообразная по своей конструкции машина вызовет у него искреннее недовольство и возмущение. Дело тут не только в механических правилах, а в том, что на карту поставлена его профессиональная честь и самоуважение. Ведь небрежная конструкция не просто нецелесообразна, она бросает тень на самого конструктора, разоблачая его непрофессионализм.

Однако понятие технической целесообразности требует уточнения. Нужно определить границы, за пределами которых оно теряет смысл. Поясним это на примере. Хорошо сконструированный автомобиль целесообразен, так как выполняет ту задачу, для которой он был задуман. Предположим, что это удачное конструкторское решение находит применение в производстве пяти миллионов машин данного типа и все эти машины используются по назначению. Тип конструкции от этого нисколько не утрачивает своей целесообразности, и даже напротив, можно сказать, что такой хороший сбыт служит ей лишним подтверждением. Мы можем пойти дальше, представив себе, что эта машина, выпускаемая крупным заводом, завоевала такой успех, что на ней уже ездит каждый взрослый житель большой страны. Этот факт еще больше упрочивает славу о ее целесообразности. Но нельзя забывать о том, что целесообразность эта чисто техническая и конструктивная, а следовательно, носит частный характер. Потому что если мы зададимся вопросом, целесообразно ли то, что каждый взрослый человек этой страны является владельцем автомобиля и ездит на машине, то тем самым затронем уже совершенно иную сферу. Этот вопрос, несомненно, носит более общий характер, и если разобраться, то окажется, что он выходит за рамки техники. Поэтому Техник никогда и не задавался этим вопросом. Он получает непосредственную выгоду от того, чтобы как можно больше автомобилей использовалось по прямому назначению, так как технизация транспорта отвечает его задачам и требованиям. Поэтому Техник доводит автомобиль до технического совершенства, не беспокоясь о том, какие нетехнические последствия должно вызвать непрерывное количественное увеличение автомобильного парка. Он даже требует, чтобы у каждого человека была по крайней мере одна машина. Мы сами были свидетелями того ликования, каким было встречено это требование.

Но тот, кто соглашается с этим требованием, признает тем самым за каждым человеком право потреблять больше металла, больше нефти и бензина, больше угля, резины и т.п., то есть соглашается на такое потребление, которое при распространении в мировом масштабе должно до предела увеличить хищническую добычу природных ресурсов. К этому непосредственному потреблению запасов, вызванному механизацией труда, прибавляется другое, связанное с его организацией. Сюда относятся постройки и оборудование, которые необходимы для индустриальной добычи сырья: фабрики, шахты, плантации и т.д. Сюда же относится вся работа по организации транспорта, расширение транспортной сети тотчас же вызывает увеличение числа механизмов. Моторизацию можно рассматривать как частный случай технической организации труда; можно и наоборот рассматривать ее как следствие механизации. Оба эти явления связаны друг с другом как две половинки клещей, которые действуют с одинаковой силой. Все технические средства организации труда увеличивают число механизмов, любая механизация способствует распространению технической организации. До тех пор, пока продолжается развитие организации, неизбежно развивается аппаратура, и это соотношение остается справедливым, если поменять местами его члены. Если взять в целом всю техническую организацию вместе с соответствующей аппаратурой, то мы увидим работу этих клещей в полном объеме, увидим гигантскую силу их воздействия.

Однако мы совершили бы тяжкую ошибку, предположив, что столкнулись с процессом упорядочения, который помимо непосредственного регулирования своего распространения приносит еще какую-то ощутимую пользу. Иногда и впрямь может так показаться, однако видимость зачастую бывает обманчива. Защитники этого мнения должны его сперва доказать. Причем нельзя делать такой вывод на том основании, что аппаратура определенного вида способствует организации труда, или наоборот, организация способствует развитию аппаратуры, — это тавтологическое утверждение. Рациональность технических методов также не может служить достаточным доводом, так как эти рациональные методы результативны и в другом плане: они ускоряют расхищение ресурсов.

Различие между наукой и техникой заключается, по мнению Платона, в том, что техника не познает того, чем она пользуется, она не понимает природы этих вещей, не разумеет сути дела и потому не есть наука. Техника не способна описать сущность всего, чем она пользуется. Эта особенность техники, а именно тот факт, что она хромает по части познания, связана с целями, какие она себе ставит. А следовательно, у нее нет выдающихся мыслителей, которые способны охватить умственным взором все процессы, порождаемые механизацией и организацией человеческого труда. Для этого нужно обладать той духовной независимостью, какой нельзя ожидать от узкого специалиста, который, где бы он ни работал, всегда состоит на службе технической организации. Недаром специализация рабочего процесса есть один из основополагающих принципов, на которых в наше время покоится вся организация труда — тот пресловутый хваленый метод, которому, как нас уверяют, якобы свойственна чрезвычайная целесообразность и результативность. К тому же этот метод вполне соответствует мышлению, которое все внимание заостряет только на функциях, хотя для человека как такового подобное мышление часовщика может оказаться отнюдь не полезным. Поэтому у нас нет недостатка в таких головах, которые демонстрируют нам и расхваливают целесообразность имеющейся в наличии аппаратуры и организации. Их самих вполне удовлетворяет простая констатация этого факта, потому что они не задумываются о моменте относительности, который всегда присутствует в понятии цели. Но в таком случае это доказательство ни к чему не ведет. Какой бы — пускай даже наивысшей степени — целесообразности не достигали механизация и организация, использовав все возможности автоматизации, это все равно ни в коей мере не приблизит нас к решению вопроса и даже к его постановке. На самом деле надо еще выяснить, к чему ведет эта целесообразность и в какое положение она ставит человека. Но с этой задачей не может справиться функциональное мышление, которое всегда стремится привнести в явления волевое начало, уловить и проанализировать их последовательность в мертвом времени. Для того чтобы решить эту задачу, нужно описать присущие технике принципы порядка с точки зрения их воздействия на человека, подвергнув критическому рассмотрению универсальный рабочий план в целом.