Города-государства

Общества, описанные нами до сих пор, имели исключительно сельский характер. Их члены были кочевниками или полукочевниками, как это имело место во многих племенах без правителей вплоть до наших дней, либо же они жили в деревнях, которые были более или менее постоянными поселениями. Так или иначе, средства к существованию они добывали исключительно при помощи охоты, собирательства, скотоводства, рыбалки и земледелия, по большей части находившихся на уровне простого выживания. Только в некоторых, самых развитых, вождествах существование двора и правящего аристократического класса создало спрос на предметы роскоши и таким образом позволило появиться экономической специализации и несельскохозяйственным профессиям. Некоторые вождества, например, древние готы и некоторые племена в Западной Африке в XIX в., были знакомы с письменностью, хотя обычно письменность заимствовалась извне и использовалась специально обученными людьми преимущественно в религиозных целях. Тем не менее людей, полностью задействованных в специальностях, не связанных с производством продуктов питания (часто они являлись членами отдельной наследственной касты), было чрезвычайно мало по сравнению с общей численностью населения.

Но города — другое дело. Город можно определить как постоянное поселение с домами, построенными из долговечного ма-

³⁰ Слабые стороны африканских вождеств, существовавших в XIX в., лучше всего проанализирована в исследовании: М. Gluckman, Politics, Law and Ritual in Tribal Society (Oxford: Blackwell, 1965), p. 147ff.

³¹ О том, что вождества часто «деградировали» до уровня племен без правителей, см.: М. Mann, The Sources of Social Power (London: Cambridge University Press, 1986), vol. I, p. 69—77.

териала, такого как камень или кирпич. В городе есть храм, рыночная площадь, подобная греческой агоре и римскому форуму, а также строение или группа строений, предназначенных для правительства, и значительное число жителей, более не зависящих исключительно от сельского хозяйства как основного занятия³². Владея искусством письма или хотя бы ведения учета, они занимаются ремеслом, обработкой и торговлей, включая торговлю с удаленными местами там, где это позволяли условия (обычно при наличии доступа к водным путям). Начиная уже со времен позднего неолита, по всему миру, включая Китай, Индию и Ближний Восток, возникло большое число поселений такого типа. С задержкой в несколько тысячелетий они возникли также в Центральной и Южной Америке.

С политической точки зрения города можно разделить на три типа. Вероятно, большинство городов управлялось мелкими вождями. Правитель на Ближнем Востоке назывался лугалем, в Микенах — ванаксом, в Индии — кшатрием⁵⁵; в библейской книге Иисуса Навина мы видим, что каждый из десятков завоеванных израильтянами городов управлялся «царем», хотя нигде точно не указывается, какой властью он обладал. Такой тип города отличается от вождества главным образом более разработанной правительственной системой и усложненной социальной структурой. К социальным группам аристократов и простолюдинов добавилась группа назначаемых руководителей — которые, поскольку они должны были владеть грамотой, были уже не просто подчиненными вождями, а также добавился отдельный класс несвободных людей или рабов. Их хозяевами могли быть правитель, частные лица и иногда храм.

Города второго типа вообще не представляли собой независимого сообщества. Они были частью более крупных политических образований, в которых они служили либо столицами, либо провинциальными центрами. Так, насколько мы можем судить, обстояло дело в Месопотамии, объединенной Саргоном примерно в 2350 г. до н.э., в Китае со времен первых имперских династий,

³² См.: L. Mumford, Tlie City in History (Harmondsworth, UK: Pengwin Books, 1961), ch. 1&2.

³³ To немногое, что известно о том, как управлялись города-государства на Ближнем Востоке, см.: Т. Jacobsen, "Early Political Development in Mesopotamia," Zeitschrift fiir Assyrologie und Vorderasiatische Archciologie, 52, 1957, p. 91 — 140; N. Bailey, "Early Mesopotamian Constitutional Development," American History Review, 72, 4, 1967, p. 1211—1236. О Микенах см.: L.R. Palmer, Myceneans and Mino -ans (London: Faber and Faber, 1965), p. 97—107. Об Индии см.: В. Parsed, Theory of Government in Ancient India (Allahabad: India Press, 1926).

в Индии в период централизованной империи (320—185 гг. до н.э., 320—500 и 1526—1707 гг. н.э.) и в доколумбовой Латинской Америке на всем историческом промежутке, на котором мы можем проследить ее историю³⁴.

Наконец, третий тип представляет собой самоуправляющиеся города. Этот тип мог существовать в преддинастической Месопотамии, но в основном ограничивался средиземноморским побережьем. Только в таких самоуправляемых городах греки, римляне и, возможно, также этруски и финикийцы (карфагеняне) могли прийти к новому принципу правления; только здесь такая форма правления сохранялась достаточно долго — на протяжении веков — и стала частью «классического» мира. О политической системе этрусков, которые оставили о себе очень мало документов, почти ничего не известно. О Карфагене мы знаем, что это был настоящий город-государство, и Аристотель планировал включить его конституцию в свою ныне утерянную коллекцию из 158 таких документов. И это практически все, что мы знаем, и за это нам следует благодарить Рим, который хорошо постарался, уничтожив не только город, но и записи, которые могли бы пролить свет на историю и правительственное устройство Карфагена. Поэтому данный раздел будет посвящен исключительно Греции и Риму.

Каким образом классические города-государства выросли из общин, которые, наверняка, им предшествовали, практически неизвестно. Если предположить, как это делалось в недавних исследованиях³⁵, что эти общины изначально состояли из сообществ, возглавляемых «большим человеком», в которых правительство большей частью ограничивалось управлением домохозяйством, в какой-то момент времени там могло иметь место то, что греческие авторы впоследствии называли synoikysmos, или «объединение домов». Как там ни обстояло дело, с этого момента правительство больше не ограничивалось «большой семьей», как в племенах без вождей, и не сосредоточивалось в руках одного-единственного человека, как в вождествах. Напротив, города-государства рассматривались как коллективные предприятия и управлялись многими людьми. Для наших целей не имеет

³⁴ Об этом типе города и об устройстве его правительства см.: В. Sjo-berg, ThePre-Industrial City: Past and Present (New York: Free Press, 1961), p. 108-144, 182-255.

³⁵ Некоторые современные попытки объяснения см. в трудах: Y. Ferguson, "Chiefdom to City-States: The Greek Experience" in T. Earl, ed., Chiefdoms: Power, Economy and Ideology (London: Cambridge University Press, 1991), ch. 8; M. Stahl, Aristokraten und Tyrannen im archaischenAthen (Stuttgart: Steiner, 1987), esp. p. 140—144, 150— 175.

значения, был ли тот или иной город-государство олигархией, как большинство городов при зарождении и многие из них — на про -тяжении долгого периода времени после этого, или же он преобразовался в демократию. Неважно также, представляла ли собой элита, из которой происходили правители в первом случае, настоящую аристократию (как они любили говорить о себе) или просто олигархов, которые были обязаны положением своему богатству (как обычно считали их оппоненты). Независимо от того, насколько они были многочисленны и каков был источник их власти, выдающейся чертой классических городов-государств было то, что их граждане сами назначали определенных лиц из своего же круга, чтобы те правили ими. Эти лица действовали (или предполагалось, что они будут действовать) от имени сообщества, а не ради своих личных целей. Другими словами, мы говорим не столько о правителях, сколько о чиновниках.

Можно посмотреть на этот предмет и по-другому. Общества с политическими системами, о которых мы говорили до сих пор, а также империи и феодальные общества, которые я опишу в следующем разделе, не знали различия между «правительственной властью» и «собственностью», или, по крайней мере, это различие не было четким³⁶. Не важно, был ли правитель слабым или сильным, но он правил (т.е. возглавлял, приказывал, издавал указы, судил, облагал налогами и при необходимости наказывал) теми, кто был «его», независимо от того, были ли эти люди членами его рода, вождями низшего ранга (наместниками), его сторонниками, домашней челядью, вассалами, арендаторами или рабами (которые, в виде военнопленных, существовали и в ряде более развитых вождеств). Это означает, что «политической» власти в современном смысле этого слова не существовало, и, конечно, не было и соответствующего термина. Во всех этих обществах было некоторые люди, которые властвовали над всеми остальными, будь то просто главы рода, «большие люди» или полновластные вожди. Однако все они без исключений правили не в качестве «публичных» должностных лиц, а в качестве индивидов, которые благодаря своему полу, возрасту, божественному происхождению или сочетанию всех этих признаков считались вознесенными над остальными и тем самым заслуживающими власти.

Ситуация в классических городах-государствах была совершенно иной. Конечно, и греческий полис (насколько позволяет

³⁶ Ситуация, описанная только что, привела к бесконечным спорам между учеными о том, существовала ли в этих обществах «частная собственность». См., напр.: A.M. Bailey and J.R. Llobera, eds., The Asiatic Mode of Production (London: Routledge, 1981).

судить доступная нам информация), и римская республика долгое время сохраняли следы предыдущей системы. В обоих случаях граждане не составляли единое целое, но подразделялись на «демы», «фратрии», «курии», «центурии» и «племена», которые, по крайней мере в Риме, голосовали en bloc*. Кроме того, ни в том, ни в другом случае граждане не были организованы на основе кровных уз и поэтому могли спокойно жениться на дочерях друг друга. Тем более городские сообщества не основывались на какой бы то ни было форме «владения» одного человека другим. Напротив, в Греции и Риме «правительство» (arche, imperium) определялось как форма власти одних людей над другими, которые, в отличие от членов семьи и рабов, были равны (homoioi) перед законом и не «принадлежали» друг другу ни в каком смысле. Так была проведена очень четкая граница между частной (idios, res privata) и публичной (demosios, res publica) сферами. Внутри дома (oikos, domus) общественные взаимоотношения основывались на праве владения, осуществляемом главой семейства (pater familias) над зависимыми от него лицами, как связанными, так и не связанными с ним кровно (в последнем случае речь идет о рабах), которые, естественно, не были «лицами своего права» (имели ограниченную правоспособность). За стенами дома существовали политическая власть или правительство.

Насколько мы можем предположить, таких структур, как полис, еще не существовало в Микенской цивилизации, простиравшейся на территории Южной Греции вдоль Эгейского моря на протяжении второго тысячелетия до нашей эры. Не встречаются они и в «Илиаде» Гомера, которую населяли исключительно вожди (basileis), члены их родов и их по большей части анонимные сторонники³⁷. Указания на их существование впервые встречаются в другом, предположительно более позднем эпосе — «Одиссее», написанном незадолго до 700 г. дон.э., и предположительно изображающем социальное устройство за век или два до этого³⁸. В ней есть отрывок, где Телемах, сын героя, придя к Менелаю, сообщает хозяину, что он пришел «не за общим народным, за собственным делом». Как будто специально, чтобы убедить читателя в приходе «дивного нового мира», поэт прибегает к подобной тер-минологи и еще в двух местах. Во втором отрывке тот же Телемах

* Совместно (лат.). —Прим.пер.

³⁷ См.: R. Drews, Basileus: The Evidence for Kingship in Geometric Greece (New Haven, CT: Yale University Press, 1983).

³⁸ Самый лучший современный анализ общества, описанного Гомером, представлен в работе: M.I. Finley, The World of Odysseus (London: Penguin, 1979).

говорит женихам своей матери, которые разоряли его наследство, что это дом его отца Одиссея, а не «публичное место»³⁹' *.

Еще одно доказательство возникновения полиса как нового типа политического образования дает надпись, найденная на Крите и датированная второй половиной VII в. до н.э. В ней граждане Дрероса торжественно постановили и объявили, что магистрат с титулом «kosmos» не имеет права вторично занимать этот пост, пока не пройдет десять лет, иначе его лишат гражданских прав и «все, что он делал как kosmos [курсив добавлен.], будет считаться недействительным и ничтожным». Отметим различие между должностью, которая является временной, и человеком, который ее занимает и который продолжит жить своей частной жизнью, после того как его полномочия закончатся. В настоящее время это является самым ранним из известных нам прямых упоминаний магистратов⁴⁰.

Разработка зрелой теории разделения власти и собственности — по-видимому, самого важного политического изобретения во все времена — заняла, вероятно, не одно столетие. При этом более ранние представления, смешивавшие то и другое, изживались нелегко. В Афинах, например, только во время реформ Солона в 594/3 г. до н.э. было отменено долговое рабство и была проведена четкая грань между свободными (гражданами) и несвободными (рабами); в Риме та же реформа была проведена еще позже. Последним значимым политическим теоретиком, который, глядя назад в историю, хотел править городом, как если бы он был расширенным домохозяйством, был Платон в диалоге «Государство». За это его критиковал Аристотель, который совершенно справедливо указал, что семья и город представляют собой абсолютно различные институты, и что социальные принципы, лежащие в основе одного, неприменимы к другому⁴¹. Используя Платона в качестве мишени для критики, Аристотель, писавший примерно в середине Г/ в. до н.э., посвятил первую часть своей «Политики»

³⁹ Гомер. Одиссея. М.: Наука, 2000. IV.314, III.82, ХХ.264-265.

* В русском переводе В. А. Жуковского в соответствующем стихе использовано слово «гостиница», поэтому данный смысловой оттенок отсутствует. — Прим. научн. ред.

⁴⁰ Надпись опубликована в издании: R. Meiggs and D. Lewis, eds., A Selection of Greek Historical Inscriptions to the End of the Fifth Century ВС (Oxford: Clarendon, 1975), № 2. Я благодарен своему коллеге, доктору Г. Герману, за то, что он привлек мое внимание к этой публикации.

⁴¹ Об отношениях между полисом и ойкосом см.: J. Ober, "The Poto as a Society: Aristotle, John Rawls and the Athenian Social Contract" in M.G. Hansen, ed., The Ancient Greek City-State (Copenhagen: Royal Danish Academy, 1993), p. 130-135.

и основном детальному исследованию этого различия⁴². Он был совершенно прав, поместив это в начало своей книги. В сравнении с этой идеей, все прочие конституционные установления, которые он обсуждает в книге — или которые существовали в каждодневной жизни различных городов-государств — имели второстепенное значение, можно сказать, почти никакого.

Правительственные органы в городах-государствах не соответствовали нашему привычному разделению на исполнительную, законодательную и судебную власти⁴³. Вероятно, самым важным отдельным институтом было общественное собрание. По-видимому, Рим был уникален тем, что в нем было не одно собрание, а целых четыре, каждое из которых охватывало особую часть населения, голосовало по своей системе и приобретало особую конституционную значимость по отношению к трем остальным в различные исторические периоды. В других местах существовало единое собрание, включающее в себя всех граждан, т.е. взрослых мужчин, не являвшихся ни частью домохозяйства других (т.е. рабами), ни чужеземцами. Собрание сходилось по требованию председательствующих магистратов, либо регулярно, через определенные промежутки времени, либо когда этого требовали обстоятельства. В Афинах — единственном городе, о котором у нас есть такая информация, —по-видимому, проходило около 40 собраний в год. Основной функцией собрания было принятие законов, называвшихся в Греции потог, а в Риме — leges, но оно также избирало должностных лиц и имело право окончательного решения по вопросам войны и мира. Наконец, в Афинах и, возможно, и в других греческих городах собрание имело право отправлять в изгнание путем остракизма граждан, бывших, по его мнению, политически опасными.

Следующим по важности институтом после собрания были различные должностные лица (магистраты). Хотя многие из них определялись жребием, самые важные неизменно были выборны -ми. За редкими исключениями, срок пребывания в должности составлял один год. Только в Спарте так называемые цари правили пожизненно, но даже здесь они были не более, чем наследственные чиновники, чья власть была строго ограничена и подчинена надзору специальной группы из пяти эфоров⁴⁴. Кроме созыва

⁴² См.: W.J. Boot, "Politics and the Household: A Commentary on Aristotle's Politics Book I," History of Political Thought, 2, 2, Summer 1981, p. 203-226

Лучшим кратким описанием институтов античного города-государства остается монография: V. Ehrenberg, The Greek State (New York: Norton, 1960 edn.).

⁴⁴ См.: Н. Mitchell, Sparta (Cambridge: Cambridge University Press, 1964), p. lOlff.

собрания, о чем только что упоминалось, магистраты отвечали за ведение повседневных городских дел. В число последних входило командование в случае войны (греческие стратеги и полемархи, римские консулы и диктаторы; последний был временным командующим, избиравшимся на шесть месяцев), распоряжение финансами (римские quaestores), возведение общественных зданий и надзор за рынками (римские aediles), а также отправление правосудия и поддержание внутреннего порядка (римские консулы и преторы). В Греции при этом ставилась цель дать возможность как можно большему числу граждан по очереди быть и правителями, и управляемыми (в Риме, где аристократические традиции были более влиятельны и имели более длительную историю, такая цель ставилась редко). Поэтому число магистратов, особенно тех, кто занимал незначительные посты, такие как надзор за рынками и поддержание улиц в чистоте, зачастую было довольно большим.

Хотя подробности до конца не ясны, военные истоки правительственных институтов выдает тот факт, что, вероятно, все города требовали от своих граждан прохождения военной службы и участия в определенном количестве военных кампаний, прежде чем выдвигать свою кандидатуру на публичную должность. Также во многих городах, скорее всего, был установлен минимальный возраст, до достижения которого нельзя было быть избранным, хотя из этого правила в случае крайней необходимости могли делаться ис -ключения (подобно тому, как в Риме нарушалось правило, согласно которому магистратам было запрещено занимать дважды одну и ту же должность). В отличие от практики, принятой в современных правительственных организациях, в большинстве случаев здесь, по-видимому, не было обязательной служебной лестницы, которую должен пройти человек, прежде чем он мог достичь вершины — поскольку, во избежание тирании, ни один магистрат не имел власти над другими, правительство было диффузным. Опять же единственным известным исключением был Рим. В нем существовала высоко структурированная cursus honorum*, или карьера почестей, которая возносила честолюбивого политика из самого скромного положения на высшие посты. Римские магистраты также обладали coercitio** (властью осуществлять принуждение) — властью, название которой говорит само за себя и которой не имели их греческие коллеги. Тем не менее даже в Риме два консула имели равные права. Нельзя было проводить никакой политики, кроме как по согласию обоих; это привело к абсурдному соглашению, по

* Путь почестей {лат.). — Прим. научн.

** Право принуждать {лат.). — Прим. научн. ред.

которому до определенного момента во время Второй Пунической войны консулы руководили армией через день поочередно. Более того и именно поскольку римское правительство было таким сильным, было сочтено необходимым назначать специальных магистратов — трибунов, чтобы защитить плебеев от эксцессов со стороны их правителей, а также предоставить им хотя бы небольшую возможность участия в управлении.

Еще одной особенностью этой системы было то, что жрецы также ежегодно менялись. Хотя и в Афинах, и в других городах некоторые семьи монополизировали жреческие функции, жречество, как правило, не было наследственным и профессиональным: жрецы были просто чиновниками, которым выпала работа служить городским божествам и ублажать их. Каждый храм, божество и богослужебная функция имели собственную коллегию жрецов, которые отвечали за свой участок; Рим стоял особняком, поскольку там существовала позиция pontifex maximus — вер -ховного жреца, который имел власть над официальной религией в целом. Поскольку жрецы отвечали за различные проклятия, предсказания и предзнаменования, позволяющие или запрещающие определенные действия, то они, в одиночку или в составе коллегии, могли влиять и действительно влияли на политику остальных правительственных органов. Например, они решали, подходит ли тот или иной день для закладки храма, заключения союза или участия в сражении. Тем не менее система была такова, что их влияние не было постоянным и институциализированным. Конфликт между политической организацией и церковью, часто возникавший в других обществах, здесь был, таким образом, практически невозможен⁴⁵.

Третьим органом, составляющим правительство города-государства, был bouJe, или совет. В Спарте он был известен под названием gerousia и, как очевидно из названия, имел своим истоком племенной совет старейшин. То же самое справедливо и в отношении других городов. Хотя мы уже не можем проследить конкретных шагов эволюции этого института, известно, что в описываемые нами времена советы большинства городов потеряли свой аристократический характер и уступили место системе, при которой должностные лица назначались по жребию и служили в течение обычного периода длиной в один год. Только в Риме сенаторов назначали ex officio* из бывших магистратов, кото-

⁴⁵ Хороший обзор взаимоотношений религии и политики в Риме см. в работе D. Potter, Prophets and Emperors: Human and Divine Authority from Augustus to Theodosius (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1994), p. 147-158.

* По должности; по положению (лат.). — Прим. научн. ред.

рые отслужили свой срок. Если сенаторов не дисквалифицировали цензоры (два должностных лица, избиравшиеся раз в пять лет, чьими обязанностями были оценка имущественного положения и надзор за поведением каждого гражданина), то они сохраняли свой пост пожизненно.

Основной функцией совета была подготовка законопроектов для представления перед собранием, а также надзор за работой магистратов путем проверки их счетов и выслушивания жалоб. В Греции он обычно был наименее важной частью правительства, но в Риме это был основной резервуар, где накапливался политический опыт республики. Влияние Сената на политические дела, внутренние и внешние, было огромным. Помимо выполнения вышеупомянутых функций, он заменил народное собрание тем, что принимал послов зарубежных правителей; Сенат имел право отменить гражданские права, объявив чрезвычайное положение (tumultus). Известен один случай, когда он использовал технические нарушения для объявления консульских выборов недействительными и тем самым вынудил провести новые⁴⁶. Но даже в Риме во времена его расцвета во II в. до н.э. власть (аис-toritas) Сената не была формализована. В отличие от современного парламента Сенат не принимал законов; самое большее, что он мог делать, это совещаться и издавать consulta (в дословном переводе — «советы») магистратам. Однако он не мог отдавать им приказы или требовать от них отчета, не говоря уже о том, что Сенат не мог отменять решений собрания граждан, которое всегда обладало суверенитетом, если здесь вообще уместен этот термин.

Наконец, как и приличествует сообществу, освободившемуся от власти одного индивида, город не имел единой судебной системы. Не существовало ни апелляционного суда (решения, принятые единожды, были окончательными), ни министра юстиции, ни верховных судей. Вместо этого было множество не связанных между собой судов, собиравшихся ежедневно и часто имевших названия по зданиям или местам, где проходили заседания, такие как Новый Суд, Треугольный суд, Малый суд и т.д. Решение о том, какое дело в каком суде должно рассматриваться, принималось должностными лицами, специализировавшимися на этой деятельности, такими как афинские archontes и themosthetai и римские преторы. Членами судов были простые граждане. Как современные присяжные заседатели, они работали на разовой основе, не имея никакой специальной подготовки. В Афинах, по крайней мере со времен Перикла, они получали скромную плату за свою

⁴⁶ Это случилось в 163 г. до н.э., см.: Цицерон. О природе богов. Книга вторая, (10) —(11)//Цицерон. Философские трактаты. М.: Наука, 1985. С. 101-102.

службу, по-видимому, едва ли достаточную для обеспечения финансовой состоятельности.

Система присяжных предполагала, что значительная часть населения была вовлечена в осуществление правосудия. Так, в Афинах собрание каждый год выбирало резерв из 6000 потенциальных присяжных заседателей. Для того чтобы предотвратить взяточничество, решение о том, кто будет служить в каждом из судов в тот или иной день день, принималось по жребию при помощи специально сконструированной машины⁴⁷. Такая система означала, что исполнительная и судебная власть были разделены, а не находились в руках одних и тех же людей, как это обычно было в ранних и в большинстве поздних обществ вплоть до современности. В этом отношении классический город-государство стал первым и на очень долгое время единственным политическим обществом, изъявшим судебную власть из рук правителя (правителей). Ни один магистрат, ни даже римские консулы, имевшие гораздо больше власти, чем все остальные, в античном городе-государстве не имели права приговорить к смертной казни гражданина в мирное время до того, как ему сперва была дана возможность представить дело перед судом граждан, который в ряде случаев мог быть представлен либо советом, либо народным собранием. В Риме это право, справедливо названное Цицероном краеугольным камнем свободы, было известно как provocatio.

За отсутствием государства как юридического лица (persona), против которого могли совершаться преступления, наше современное различие между гражданским и уголовным правом здесь неприменимо⁴⁸. Не имело никакого значения, касалось ли дело, рассматриваемое в суде, раздела наследства или убийства. Дела разделялись по другому принципу: касались они только индивидов или всего сообщества, как в случае растраты, измены, неблагочестия, а в Риме— еще и оскорбления величия (magestas) римского народа. В делах первого типа иск мог подать только пострадавший (понесший ущерб) или, если он уже был мертв, — его родственники. Во втором случае иск мог подать любой гражданин, пожелавший того. В результате иногда этим пользовались для того, чтобы избавиться от нежелательных лиц, как в случае с Сократом, самым известным из таких обвиненных. Кроме того, люди, вовлеченные в политику, могли убедить кого-нибудь подать обвинение такого рода против своих оппонентов — ме-

⁴⁷ О системе выборов присяжных см.: D.M. MacDowell, The Law in Classical Athens (Ithaca, NY: Cornell University Press, 1978), p. 34.

⁴⁸ См.: R. Sealey, The Justice of the Greeks (Ann Arbor: University of Michigan Press, 1994), ch. 5.

тод, известный как доносительство⁴⁹. В процедурном отношении различие состояло в том, что при разбирательстве «политических» правонарушений количество присяжных заседателей было гораздо большим — 501 или, в особых случаях, вплоть до 1001. И даже в таких делах не было назначенного государством обвинителя в современном смысле слова.

Поскольку классические города-государства управлялись большинством, а не меньшинством, в них не было создано ни специализированного персонала, ни большого административного аппарата, ни регулярных вооруженных сил. Принципиальным было то, что любой гражданин мог стать магистратом, за очень небольшими исключениями (так в некоторых городах определенные священнические должности закреплялись за членами определенных семей). После длительной борьбы патрициев с плебеями такой порядок был установлен даже в Риме. Не предпринималось даже попыток подготовить профессионалов в таких областях, как полицейская деятельность, счетоводство, дипломатия и т.п. По-видимому, администрирования было на удивление мало. Как бы то ни было, изначально считалось, что сами законы были даны богами и доступны только в форме устной традиции. Еще долгое время после того, как такие взгляды ушли в прошлое и законы были опубликованы (в Риме это произошло в 451 г. до н.э., когда были изготовлены и выставлены в форуме 12 бронзовых табличек), вся необходимая бумажная работа выполнялась, вероятно, лично магистратами. Они не получали жалования, самое большее — небольшие выплаты на расходы. Поскольку у магистратов не было своего штата (кроме одного-двух секретарей в Афинах), они часто использовали для административной работы членов своих семей, рабов, а также родственников, имеющих политические амбиции.

Вместе со светским характером правительства фактическое отсутствие бюрократии в современном смысле слова означало, что греческие и римские магистраты прежде всего являлись публичными фигурами, в отличие от многих типов правителей, существовавших раньше и позже. Сам факт, что они должны были пройти выборы, делал их таковыми. С получением должности они ежедневно оказывались на виду у всех, поскольку постоянно ходили по различным общественным местам в центре города. В лучшем случае у них был скромный телохранитель, подобный римским lictores, сопровождавшим консулов и преторов. Однако ничто не мешало людям обращаться к ним на улицах, чтобы

⁴⁹ См.: R.A. Bauman, Political Trials in Ancient Greece (London: Rout-ledge, 1990), и R. Garner, Law and Society in Classical Athens (London: Croom Helm, 1987), p. 51ff.

подать ходатайство или жалобу. Перикл однажды предоставил светильник одному напавшему на него гражданину и отправил его домой в сопровождении собственного раба. Большинство своих обязанностей магистраты выполняли на открытых пространствах агоры и форума и в окружавших их общественных зданиях. Остальные обязанности они, скорее всего, выполняли в тишине у себя дома⁵⁰.

То же, что было справедливо в отношении администрации, можно было сказать о вооруженных силах. И в Греции, и в Риме по окончании войны бойцы, включая командующих и офицеров, просто рассеивались и расходились по домам. Когда начиналась новая война, ответственные за это дело магистраты назначали место, подобное Марсовому полю (Campus Maritus) в Риме, где оглашали список горожан и осуществляли воинский набор. Сначала они брали добровольцев и только потом обращались к другим гражданам, которые еще не участвовали в требуемом законом количестве военных кампаний. В Риме и, возможно, в других местах каждый раз, когда осуществлялся набор, люди должны были заново приносить присягу, причем не Республике, а лично командующему консулу. Если последний погибал во время кампании, церемония повторялась перед его преемником. Граждане-солдаты, которые, конечно, не носили униформу, должны были прийти с собственным оружием, для чего они были разделены на имущественные классы⁵¹. Поскольку война считалась народным делом, люди не получали платы за службу, самое большее — иногда им могли выделяться деньги на пропитание.

Таким образом, вооруженные силы города-государства, известные как stratos или exercitus, правильнее всего было бы назвать вооруженной массой. Подобно ополчению в племенах без вождей и в отличие от регулярных армий, такие воинства не были четко выделены из совокупности граждан вообще. Они не существовали в качестве отдельной организации и, следовательно, не могли развить военный esprit de corps*. Могли использоваться и использовались наемники, особенно в Греции со времен Пелопонесской войны, когда необходимы были специальные войска, такие как отряды лучников, пращников и копьеметателей. Но наемники, будучи зачастую высокопрофессиональными воинами, по определению не были гражданами. Они не являлись частью политической

⁵⁰ О слабостях греческой и римской общественной администрации см.: М. Finley, Politics in the Ancient World (Cambridge: Cambridge University Press, 1983), p. 18f.

⁵¹ О том, как это проходило в Афинах, см.: Aristotle, The Athenian Con -stitution (London: Heinemann, Loeb Classical Library, 1942), 49.

* Корпоративный дух {франц.) —Прим. пер.

структуры города-нанимателя, наоборот, с ними старались расплатиться и распустить как можно быстрее, выпроводив как можно дальше. Только в Спарте существование илотов — класса наследственных рабов, которые выполняли основную производительную работу, — давало гражданам свободное время и позволило сделать войну своей национальной специализацией, в результате чего, по словам Плутарха, они были «непревзойденными мастерами и знатоками войны»⁵². В других местах война в основном велась мало-обученными любителями — недостаток, который отметил Платон в своем «Государстве» и против которого яростно выступал⁵³.

Примечательно, имея в виду искусство, которое развили в себе в особенности некоторые римляне, что эта система распространялась также и на командующих. Их положение зависело от их способности быть избранными народом, поэтому они были прежде всего политиками и только во вторую очередь — военными. Нам совершенно неизвестно, имел ли Никий, командовавший несколькими кампаниями и в конце концов избранный афинянами руководить самой большой военной экспедицией в их истории, специальную подготовку, соответствующую своей должности. Но даже такой солдат из солдат, как римский консул Тит Квинций Флами-ний, который в 197—196 гг. до н.э. нанес поражение Македонии и завоевал Грецию, не имел специальной офицерской подготовки. Вместо этого он «научился командовать другими тогда, когда командовали им самим»⁵⁴. В большинстве городов-государств на протяжении почти всей их истории система неоплачиваемых непрофессиональных солдат сильно ограничивала их способность проводить военные операции вдали от дома, а также завоевывать и покорять другие города⁵⁵.

Не обладая ни развитой бюрократией, ни регулярной армией, города-государства в основном могли обходиться без прямого налогообложения своих граждан. В случае военной необходимости мог быть введен специальный налог, особенно на собственность или же в виде подушевого налога. Если военный конфликт затягивался, это могло стать очень обременительным; например, в 215 г. до н.э римский Сенат удвоил сумму взносов от каждого гражданина и перенес дату сбора на более ранний срок. Но даже

⁵² Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 2-х т. Т. 2. М.: Наука, 1994. «Пелопид», 23.

⁵³ Plato "Respublic" (London: Heinemann, Loeb Classical Library, 1949), Bk. II, 374.

⁵⁴ Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 2-хт. М.: Наука, 1994. «Фламиний», 3.

⁵⁵ См.: Y. Garlan, Etudes dans la poliocretique greque (Athens: Ecole framais, 1974), esp. ch. 1.

в таких случаях преимущественно демократическая и эгалитарная природа сообщества означала, что всегда существовала тенденция переложить бремя на слабейших, то есть на классы, не имеющие права голоса. Ярчайший пример этого — попытка римского Сената обложить налогом богатых вдов во время Второй Пунической войны. Это вызвало протест со стороны женщин, которые заявили, что, не принадлежа к числу граждан и не будучи в ссоре с Ганнибалом, они не обязаны оплачивать расходы города⁵⁶.

В мирное время расходы правительства обычно финансировались за счет рыночных сборов и доходов от функционирования судебной системы в виде штрафов и конфискуемого имущества. На религиозные цели использовались средства от продажи остатков приносимых в жертву животных, а также от финансовых операций храмов, выполнявших функцию депозитариев и одалживавших деньги под процент. Города, которые, к своему счастью, имели на своей территории шахты, могли сдавать их гражданам в аренду для эксплуатации, а доходы использовать на общественные нужды (такие как афинский флот, построенный по совету Фемистокла) или просто распределять между гражданами. Некоторые более космополитические города, такие как Коринф, могли полагаться на таможню, портовые сборы и платежи, вносимые иностранцами за право проживания и торговли. Наконец, некоторые из них могли управлять другими городами. В обмен на предлагаемую «защиту» они получали дань. Так было в Афинах, установивших господство над остальными членами Делосско -Аттического союза и использо -вавших собранные с них деньги, чтобы платить гребцам и поддерживать свое военно-морское господство в Эгейском море.

Однако гораздо более важным источником дохода в античных городах-государствах, как в Греции, так и в Риме, были так называемые литургии. Лучше всего их можно определить как взносы, которые делали богатые горожане на определенные цели. Это могла быть постановка пьесы, материальное обеспечение спортивного зала — «гимназиума», возведение общественного здания, постройка или даже укомплектование военного корабля⁵⁷. Литургии тому или иному человеку назначали ответственные магистраты на основании списка имущественного положения граждан, принимая во внимание, естественно, и выплаты, сделанные в прошлом. В отличие от современной благотворительности литургии не бы-

⁵⁶ См.: Livy, The Histories (London: Heinemann, Loeb Classical Library, 1929), XXIV, xviii, 13-14.

⁵⁷ Примеры из Греции см. в: Pausanias, Description of Greece (London: Heinemann, Loeb Classical Library, 1967), 10, 9, 2; см. также: G. Gi-lula "A Career in the Navy," Classical Quarterly, 1989, p. 259-261. О Риме см.: Livy, The Histories, XXIV, xi, 7—9.

ли добровольными, а являлись гражданским долгом, избежать которого можно было только указав на кого-нибудь другого, кто имел больше, но отдал меньше. В определенном смысле это были выплаты, делаемые богатыми для того, чтобы защитить свою собственность, которая иначе могла быть экспроприирована бедными⁵⁸, но справедливости ради следует сказать, что осуществление таких платежей считалось почетным. Многие пожертвования были увековечены в надписях, оставленных благодарными получателями или самими дарителями. Часто граждане платили больше, чем от них требовалось, чтобы добиться популярности, влияния и — в случае вполне возможного привлечения к суду — определенной доли симпатии присяжных заседателей. И действительно, своими знаниями по этому вопросу мы во многом обязаны случаям подобного рода.

Огромное разнообразие источников дохода означало, что едва ли хотя бы в некоторых городах имелась единая общественная казна, в которую шли все деньги и которая, в свою очередь, была бы ответственна за осуществление всех общественных платежей. Рим, в котором не было литургий и в неизвестный нам момент времени была создана сокровищница (aerarium), был исключением из этого правила. Однако даже здесь магистраты часто несли на себе бремя публичных расходов, включая те, которые мы сегодня отнесли бы к военным расходам, выплачивая деньги из своего кармана. Например, во время войны с Ганнибалом диктатор Квинт Максим Фабий Кунктатор использовал свои личные ресурсы, чтобы выкупить некоторых пленных римлян. Когда сын Сципиона Африканского (который в то время был де-факто главнокомандующим) был захвачен во время войны против Антиоха в 190 г. до н.э., именно он, а не Республика, предложил выкуп за освобождение⁵⁹.

Чем богаче становился Рим и чем больше увеличивался разрыв между богатыми и бедными, тем больше для достижения публичных целей использовались частные средства и частные вооруженные силы, сформированные из родственников и клиентов. Система достигла расцвета при таких фигурах, как Красе и Помпей, которые в 73 — 71 гг. до н.э. использовали личные ресурсы для подавления восстания Спартака, завоевав тем самым благодарность Сената и народа. В последующие два десятилетия их примеру последовал Юлий Цезарь, первоначально — второстепенный

⁵⁸ A. Fuks, "The Sharing of Property by the Rich with the Poor in Greek Theory and Practice," Scripta Classica Israelica, 5, 1979—1980, p. 46—63.

⁵⁹ Тит Ливии. История Рима от основания города. М.: Наука, 1991. Т. 2. XII, 23, 8; Полибий. Всеобщая история. СПб.: Наука, 2005. XXI, 15.

аристократ, который сделал себе состояние, сперва разгромив пиратов на Средиземном море, а потом завоевав Галлию, которую Сенат назначил ему в качестве его провинции. Эти три человека, вместе взятые, достигли такой власти и популярности, что смогли подорвать и в конце концов уничтожить Республику.

Здесь, как и в других местах, финансовая система, насколько мы можем проследить ее, преимущественно функционировала ad hoc. Собрание утверждало определенные суммы, которые развёрстывались между классами в соответствии с их способностью платить и собирались на конкретные цели. По большей части это делалось не регулярно, а лишь тогда, когда этого требовала ситуация. Собранные деньги хранились в фонде, посвященном какому-либо богу; таким фондом был сам аэрарий, расположенный в храме Сатурна на Капитолии. В 431 г. до н.э., ввязавшись в рискованное предприятие, известное как Пелопонесская война, афиняне выпустили резолюцию, согласно которой тот, кто, кроме как в случае чрезвычайного положения, предложит тронуть резерв в 5000 талантов, хранившийся в храме Афины, будет приговорен к смерти. Независимо от места хранения денег, они контролировались ответственным магистратом или магистратами. По-видимому, так и не было предпринято даже попытки создать централизованную учетную систему, объединяющую различные фонды, не говоря уж о всеобъемлющем бюджете.

Все классические города-государства, до тех пор пока они не попадали под господство внешней державы или не становились жертвой тирана (в таких случаях, собственно говоря, полис прекращал существование), пользовались свободой (eleutheria, libertas) как во внешних делах, так и во внутренних. Во внешней политике «свобода» означала нечто весьма близкое к современному понятию суверенитета. Граждане поклонялись своим собственным богам и жили по собственным законам, т.е. пользовались автономией (autonomia); их судили в собственных судах, в которых председателями были выбранные ими магистраты, а присяжными — такие же горожане; они не подлежали обложению и не выплачивали принудительную дань (phoros, tributuni); и для обеспечения всего вышеперечисленного они не были вынуждены терпеть у себя присутствие иностранного гарнизона⁶⁰. Свобода во внутренних делах означала, что граждане имели право участвовать в политической жизни, считались равными перед законом и в нормальных обстоятельствах не должны были платить слиш -ком много прямых налогов. Если исключить переворот, органи-

⁶⁰ О римском понимании свободы см.: С. Wirszubski, Libertas as a Political Idea at Rome During the Late Republic and the Early Principate (Cambridge: Cambridge University Press, 1960).

зованный тираном, обычно с помощью чужеземных наемников, от появления автократического правительства город-государство защищала только что описанная сложная система сдержек и противовесов.

Грандиозный вклад классического города-государства в политическую жизнь заключался прежде всего в отделении личности правящего магистрата от должности, которую он занимал, и в превращении последней во временную и выборную. Таким образом, они открыли метод, позволявший свободно мобилизовать способности каждого гражданина на благо всего политического сообщества, а также, в принципе, но зачастую и на практике, могущий приводить к смене правительства, не прибегая к заговорам, гражданской войне и вообще насилию любого рода. С тех пор их пример нередко замалчивался, а в некоторые периоды даже считался опасным. В России царь Николай I (1825—1855) зашел столь далеко, что потребовал убрать все упоминания о «республике» и «республиканстве» из учебников и книг, посвященных классическому миру. Вот как описывался античный город-государство в его лучшие времена: «И так как у нас городом управляет не горсть людей, а большинство народа, то наш государственный строй называется народоправством. В частных делах все пользуются одинаковыми правами по законам. Что же до дел государственных, то на почетные государственные должности выдвигают каждого по достоинству, поскольку он чем-нибудь отличился не в силу принадлежности к определенному сословию, но из-за личной доблести. Бедность и темное происхождение или низкое общественное положение не мешают человеку занять почетную должность, если он способен оказать услуги государству. [... ] Терпимые в своих частных взаимоотношениях, в общественной жизни не нарушаем законов, главным образом из уважения к ним, и повинуемся властям и законам, в особенности установленным в защиту обижаемых, а также законам неписаным, нарушение которых все считают постыдным»⁶¹.