3. Системы стратегического управления

Ведение войны требует определить стратегический план. Прежде всего, любая война должна быть понята с точки зрения вероятности ее характера и ее доминирующих черт так, как это можно понять исходя из объективных данных и политических обстоятельств.

Принято, что лучше выигрывать при наименьших затратах (в стратегическом плане формула имеет аналогичное значение с формулой наименьших затрат в экономике) [3, 77].

Выбор стратегии одновременно зависит от целей войны и имеющихся средств. Между крайними целями достижения только военного успеха и попытки избежать разрастания конфликта находится большинство реальных войн, в которых стратегия выбираемся в зависимости от военных возможностей и намерений.

Возможно, на уровне самой стратегии высшей альтернативой является «выиграть или не проиграть». Целью стратегии может быть решительная победа над вооруженными силами противника, для того чтобы диктовать обезоруженному противнику условия «победного» мира. Но когда соотношение сил исключает такую возможность, военачальники могут избрать возможность не проиграть, подавляя у превосходящей коалиции волю к победе.

На протяжении всей истории одним из фундаментальных факторов, гармонизирующих или раздирающих систему военного управления, был вопрос о соотношении и рациональном сочетании политики и военной стратегии. Формально вот уже почти 200 лет остается общепризнанным положение о том, что война является продолжением политики иными, насильственными средствами. Следовательно, политика -- это целое, а война -- ее часть, что предопределяет примат политики, ее главенствующее положение по отношению к военной стратегии [7].

Следует признать, что стратегическое управление -- одна из самых слабо разработанных тем в отечественной политологии и военной науке. Если взглянуть на эту проблему в широком историческом плане, то довольно четко просматривается закономерная тенденция эволюции стратегического управления -- от сугубо единоличного руководства войсками полководческим голосом, сигналами к управлению через помощников, адъютантов, офицеров связи, а затем с помощью квартирмейстерских служб и штабов. По мере возрастания размаха вооруженной борьбы и усложнения управления войсками военачальники, командующие уже не могли единолично управлять огромными массами войск, оснащенных различными видами оружия и техники. Возникла необходимость создания в помощь им соответствующих органов управления. Во всех армиях неуклонно повышалась роль штабов в период Первой и Второй мировых войн. И никаких признаков, тенденций обратного процесса нигде не наблюдалось и не наблюдается.

Значение оптимально построенной системы стратегического управления в нашей стране многие недооценивают и по сей день. Эта система все еще недостаточно разработана. Нуждается она и в соответствующих федеральных законах. Поэтому доныне весьма современно звучит фраза древнего китайского мыслителя, видного представителя «школы военной философии» Суньцзы: «все люди знают ту форму, посредством которой я победил, но не знают той формы, посредством которой я организовал победу». Между тем ключевую роль в организации победы играет именно система стратегического управления

Можно назвать следующие функции системы стратегического управления:

— разработка стратегических планов и обеспечение стратегического руководства вооруженными силами, включая руководство операциями, проводимыми командующими объединенными и специальными командованиями и выполнение по указаниям министра обороны любых других командных функций по отношению к этим командованиям;

— предоставление руководящих военных указаний для использования министерствами видов Вооруженных сил, Вооруженными силами и агентствами Министерства обороны при разработке или соответствующих детальных планов;

— разработка доктрин проведения совместных операций и боевой подготовки, а также координации военного образования военнослужащих;

— подготовка и предоставление министру обороны для его информации и рассмотрения общих стратегических руководящих указаний по разработке программ промышленной мобилизации [6].

Именно организация стратегического управления не раз являлась в нашей истории «ахиллесовой пятой» государства, что неминуемо приводило если и не к военным поражениям, то к чрезмерным потерям. В частности, это относится к начальному периоду Великой Отечественной войны.

«Русские долго запрягают коней, зато быстро ездят», -- отметил в свое время Уинстон Черчилль. Это действительно одна из характерных черт нашей стратегической культуры. Однако современные тенденции развития военно-политической ситуации вокруг России уже не позволяют рассчитывать на подобный «механизм запрягания» -- как в силу временного фактора, так и его чрезмерной затратности. Поэтому сегодня как никогда актуальна задача смены некоторых компонентов российской стратегической культуры и заблаговременного создания системы стратегического руководства [11, 12].

Стратегическое управление, прежде всего, должно полностью соответствовать характеру войн и вооруженных конфликтов, с которыми, возможно, придется иметь дело нашей стране в предстоящие 20-25 лет. Ведь на протяжении многих лет внимательно исследующего тенденции развития военно-политической обстановки, в первой четверти XXI века будет иметь место нарастание -- в новых формах и с новыми участниками - «ядерной конфликтности» в системе международных отношений. Обозначилась перспектива нового передела сфер политического, экономического и военного влияния -- и в них сейчас попадают районы традиционных российских интересов, да и даже сама территория России [12].

Еще одно требование к оптимальной модели стратегического управления -- ее соответствие номам построения демократического правового государства. Это не дань новой политической моде и абстрактным принципам, а вопрос выбора для России наиболее рациональной системы функционирования общества и государства, в том числе в такой важнейшей сфере, как оборона.

В системе стратегического управления разведке принадлежит исключительно важную роль. При этом одной из важнейших задач разведки в наше время остаются выявление и оценка не только возможностей, но и намерений иностранных государств. Стоит учитывать, что при всех колоссальных возможностях современных технических средств человеческий фактор в разведывательной деятельности продолжает играть исключительно важную роль [12].

В основе принятия верного решения лежит не только достоверная оценка вероятного противника, но и самого себя, своих сил и возможностей. Получение такой информации на стратегическом уровне -- может быть, задача не менее трудная, чем добывание сведений о противнике, так как этому нередко препятствуют групповые интересы внутри военного ведомства, соперничество между командованиями видов вооруженных сил, родов войск и т.п. Но без объективной и всесторонней информации о реальных возможностях своей армии высшее государственное руководство не способно принимать правильные стратегические решения. Это обусловливает потребность иметь в системе стратегического управления специальные подразделения, максимально не связанные с интересами тех или иных видов вооруженных сил и оборонной промышленности.

Так, в министерстве обороны США в этих целях еще в 1971 году было создано управление комплексных оценок, которое организационно поставлено как вне разведки, так и вне органа оперативно-стратегического планирования комитета начальников штабов и замыкается на министра обороны, являясь важным элементом американской системы стратегического управления [12].

Генеральный штаб -- один из важнейших органов в системе стратегического управления, являющийся, по выражению маршала Шапошникова, «мозгом армии». Именно интеллектуальная сила Генерального штаба может определять его видную роль в системе стратегического управления [11, 67].

Для совершенствования системы стратегического управления в РФ немалое значение сохраняет опыт работы Ставка ВГК в годы Великой Отечественной войны, когда был создан один из наиболее действенных в мировой истории механизмов стратегического управления.

Известно, например, что накануне войны и в ее начальный период система стратегического управления в СССР функционировала весьма неэффективно. Невосполнимый ущерб в этой системе был нанесен самому ценному компоненту -- людям; была почти полностью уничтожена институционная память -- один из важнейших атрибутов любой системы управления. На десятилетия возникло извращенное представление о важности человека, «человеческого капитала» в военной организации (как и в госуправлении в целом): стала доминировать сталинская идея о том, что «незаменимых людей у нас нет», живучая и до сих пор в значительной части нашего общественного сознания, в том числе в политической элите.

Во многом поучителен для нас и иностранный опыт как Соединенных Штатов Америки и их союзников по НАТО, так и Китая, обладающего оригинальной стратегической культурой. В американской системе стратегического управления «командная цепочка» выглядит следующим образом: президент США как верховный главнокомандующий -- министра обороны -- командующие объединенными и специальными командованиями. Председатель КНШ может быть включен в эту операционную цепочку по решению президента или министра с правом передавать их приказы и директивы. Возможно, сильная сторона КНШ в том и проявляется, то он не обременен огромным объемом административных функций, которые хотя и повысили бы его вес в повседневной жизни государственной бюрократии США, но зато снизили бы его роль в системе стратегического управления как «мозга армии», разработчика оперативно-стратегических планов [11, 87--93].